Важный разговор [Повести, рассказы] - Николай Печерский
- Дата:18.06.2024
- Категория: Детская литература / Детская проза
- Название: Важный разговор [Повести, рассказы]
- Автор: Николай Печерский
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мать посмотрела сверху вниз на сгорбившегося, притихшего Ваняту, толкнула пальцем в плечо.
— Возьми уж кусочек… Мою долю бери!
Ванята склонил голову, отпил несколько маленьких горячих глотков и поставил кружку на стол.
Он как-то снова весь раскис и обмяк.
— Я пойду, мам. Спать охота…
Потащился к своей кровати, повесил рубашку на спинку стула и лег. Он уснул в ту же минуту. Все погасло вокруг — и комната, и мать в белой с черными горошинами блузке, и комбинезон с блестящими, как звездочки, пистонами на карманах.
Он просыпался несколько раз, видел сквозь жаркую, туманную пелену мать возле окошка, слышал, как стрекотала швейная машинка. Потом снова наступила темнота. Он долго плавал в этой жаркой, густой темноте и вдруг, к удивлению своему, очутился в поле, на том самом месте, где прорывал недавно свеклу.
Снится это ему или в самом деле так?
Глава пятнадцатая
ДОСТУКАЛСЯ, БРАТИШКА!
Ванята оглянулся вокруг и увидел всех козюркинских ребят. Они сидели рядами на краю поля, будто в классе за партами, и смотрели куда-то в сторону. Ванята сам посмотрел в ту сторону и увидел возле березки длинный, покрытый красным кумачом стол.
На столе, который зачем-то вытащили в поле, стоял графин с водой, лежали ручки и тетрадки. За столом сидел и ждал кого-то президиум. В центре стола — Сашка Трунов, справа — Ваня Сотник, а слева — Пыхов Гриша.
Председатель, то есть Сашка, поднялся из-за стола, постучал карандашом по графину и сказал:
«Пузырев явился. Разрешите начинать?..»
Сашка подождал, пока стихнет шум и гам, взял со стола какую-то длинную и скрученную, как древний папирус, бумагу и сказал:
«Сейчас будем слушать оргвопрос. Пузырев, прошу встать!»
Ванята знал, что у Сашки не хватало в голове винта. Но он все же поднялся. Если у человека в руках вот такая бумага и говорит он вот таким тоном, тут уж делать нечего. Ванята встал, опустил, как полагается в таких случаях, голову.
Сашка снова постучал по графину, хотя кругом было тихо, и продолжал:
«Я не буду повторять всех преступлений Пузырева. Вы все знаете сами. Прошу высказываться. Кто первый берет слово?»
Откуда-то из задних рядов вышла в своем коричневом берете Марфенька. Она покашляла для начала в кулак, сдунула со щеки волосы и сказала:
«Пузырев сделал большую ошибку. Но мать уже наказала Ваняту и вообще не дала ему сахара. Я предлагаю условно простить Пузырева. Он уже начал перевоспитываться. Ванята работал на ферме лучше всех, он лазил в колодец и достал кольцо тетки Василисы. Ванята не рассказал об этом никому, но я все равно знаю. Он не любит хвастать. Он…»
Марфенька хотела добавить что-то еще. Но Сашка лишил ее слова.
«Прошу не замазывать ошибки Пузырева, — сказал он. — Его уже все раскусили. Бывший друг Гриша Самохин тоже мочалкой называет. Понятно вам? А кольцо Пузырев ведром вытащил. Тетя Василиса сама рассказала. Прошу не вилять и обсуждать по правилу. Пыхов Ким, почему ты вертишься? Прошу выйти к столу!»
Вперед, наступая по рассеянности на чьи-то ноги, вышел Пыхов Ким. Лицо у него было красное. Даже не красное, а какое-то рыжее.
Он поймал мимолетный взгляд Ваняты и, еще больше смутившись, сказал:
«Чего мне выступать? Чего привязался? Я уже и так сказал: как все, так и я. У меня своего мнения нет…»
Сашка Трунов даже позеленел весь от злости.
«Пыхов Ким, прошу не выкручиваться! — крикнул он. — Это малодушно! Какое ты предлагаешь наказание Пузыреву?»
Пыхов Ким стоял, будто у доски, шарил вокруг глазами, ждал спасительной подсказки. Его часто выручали в школе, этого рыжего, но вообще-то приличного человека.
«Я же предложил. Чего тебе еще?»
«Пыхов Ким, мы ждем твоего предложения!»
Ребята заволновались, зашумели.
«Тоже председатель нашелся! — крикнул кто-то из задних рядов. — Гоните в шею дурака!»
Но не удалось отбояриться приличному человеку Пыхову Киму. Он поглядел еще раз во все стороны, не дождался подсказки-выручалки и бухнул первое, что пришло в голову:
«Пускай Пузырев прочитает букварь вверх ногами, — сказал Ким. — Раз он такой, так пускай!..»
Пыхов Ким полез за пазуху, долго копался там, будто в кладовке, и вытащил старый замусоленный букварь. — «Читай, — шепнул он на ухо Ваняты. — Ты не бойся, там большие буквы…»
Странно, но Ванята в одну секунду постиг запрещенный педагогикой прием чтения. Притихшие, пораженные тем, что случилось, и тем, что было написано в букваре, сидели на своих местах ребята.
Сверху на первой странице крупными буквами было напечатано слово «Приговор». Внизу слова были помельче, но Ванята все равно с налета прочел их.
В старом букваре черным по белому было написано:
«За трусость и малодушие ученика шестого класса Пузырева приговорить к высшей мере. Взыскать с него полмешка сахара. О позорном поступке Пузырева сообщить его бывшему другу Самохину по месту жительства. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Аллюр три креста! Аминь».
Ванята прочел приговор, опустил букварь. Все сидели тихо и настороженно. Только Марфенька не выдержала, прислонила платок к глазам и громко всхлипнула. Пыхов Гриша перестал писать свои протокол. Он положил ручку на краешек чернильницы и, заикаясь от волнения, сказал:
«Это вранье! В букваре „аминей“ не бывает. Я сам читал. Это только попы кричат „аминь“. Когда нашего деда хоронили, поп тоже аминькал. Это Сашка Трунов сам туда дописал».
Вокруг поднялся страшный шум и крик. Вороны, которые до этого смирно сидели на березе и слушали, что происходит внизу, стаей взмыли с веток. Они летали кругами над полем и кричали на своем быстром, картавом языке:
«Сашка врун! Сашка врун!»
Сашка Трунов даже затрясся весь от такой неожиданности. Он выбежал из-за стола, выхватил из рук Ваняты букварь и показал его всем ребятам, как показывают в классе наглядные пособия.
«Я ничего не дописывал! — крикнул он. Читайте сами. Я не врун. Тут точно написано — „аминь“. Аминь — это значит Пузыреву крышка!»
Сашка возвратил букварь с «аминями» Пыхову Киму и сурово, подчеркивая в предложении каждое слово сказал:
«Матрос Сотник, приведите приговор в исполнение!»
«И не подумаю! — сказал Сотник. — Сначала надо разобраться. Тоже мне сказал!»
«Уже разобрано. Прошу выполнять».
«Все, ан не все, — сказал Сотник. — Марфенька вон про кольцо говорила. Может, он и в самом деле в колодец лазил…»
«При чем тут колодец?»
«При том… Думаешь, шутка туда залезть? Он тетке Василисе вон как уважил. Это ей память на всю жизнь. Тут надо тонко решать. Тыр-пыр — не выйдет. Это тебе оргвопрос! Может, Пузырев личные качества имеет. Верно, ребята?»
«Верно!» — прокатилось вокруг.
«А если так, послабление ему от нас будет. Это в наших руках».
Сотник обернулся к Ваняте, строго спросил:
«Лазил ты в колодец или нет? Отвечай без трепу!»
Ванята молчал.
«Ну?» — еще строже спросил Сотник.
Пыхов Ким, который стоял рядом, с букварем в руках, вспыхнул, как огонь. Он толкнул Ваняту в бок и шепнул:
«Ты говори, „лазил, мол, и все“. Тебе трудно что ли? Говори: „лазил“!»
Ванята поднял голову, обвел всех тяжелым взглядом.
«Не лазил! — сказал он и заскрипел зубами. — Нечего жалеть. Я не кошка»!
Сотник вышел из-за стола. Раньше он был в комбинезоне и полосатой тельняшке. А тут вдруг очутился в коротком, забрызганном морской волной бушлате и бескозырке с двумя золотыми лентами на плече, руках Сотника был черный морской карабин.
«Ну, тогда следуй вперед! — сказал он Ваняте и поддал ему стволом карабина под одно место. — Иди иди! Достукался, братишка!»
Сотник привел Ваняту на высокий обрывистый берег. Внизу клокотали и пенились морские волны. Поблескивали острые черные валуны.
Сотник отмерил семь шагов, обернулся к Ваняте и сказал:
«Становись к обрыву! Будешь знать, как сахар колхозный портить! Сейчас я тебя, гада, кокну!»
Он поднял карабин, приложился щекой к прикладу. Сверкнуло жгучее желтое пламя, просвистела и пробила навылет Ванятино сердце горячая свинцовая пуля.
— Мама! — закричал, умирая, Ванята. — Мамочка!
В избе вспыхнул свет. Что-то белое бесшумно пронеслось по комнате. На лоб Ваняты легла теплая, мягкая рука.
— Ванята, ты что, сыночек? Ванята!
Ванята открыл глаза. Сквозь пелену тумана вышло и вновь спряталось, будто за косматую тучу, знакомое лицо. Минута — и вместо матери снова появился Сотник с черным карабином в руке.
«Стреляй, раз ты такой! — крикнул Ванята. — Стреляй!»
Хлопнула дверь, пахнуло на миг ночной свежестью, и вновь комнату наполнила липкая, жаркая духота.
Вскоре шаги вернулись. Теперь мать была в широком белом халате с красным крестиком на кармане. Она пощупала Ванятину голову и каким-то грубым басовитым голосом сказала:
- Леонид Утёсов - Ольга Таглина - Биографии и Мемуары
- Пока не пропоет петух - Чезаре Павезе - Современная проза
- Туда, не знаю куда (СИ) - Ахрем Анна - Фэнтези
- Злой пёс. Плохой волк - Илия Ларичев - Детектив / Полицейский детектив / Триллер
- До рассвета - Фанфикс.ру Minx - Эротика